Единственным воином, получившим звание Героя Советского Союза в боях за освобождение Риги в октябре 1944 года, был гвардии старший сержант Никифор Павлов. В 1968 году одной из улиц в Кенгарагсе было присвоено имя героя. В том же году на здании рижского морского пассажирского вокзала была открыта мемориальная доска Герою Советского Союза Никифору Павлову. Его имя носил траулер Латвийского морского пароходства.
"Ригас Балсс" 12.10.1968.
«Ригас Балсс» 13.10.1973.
Статья Игоря Мейдена из газеты «Вести сегодня» 17.09.2004.
Самый конец Кенгарагса. Каштаны и липы прячут в густой листве стены серых панельных "хрущевок". Во дворе возле гаражей играют дети, а взрослые возвращаются домой после работы. У всех свои дела. "Не подскажете, где улица Павлова?" — ради интереса спрашиваю у прохожего, но тот удивленно смотрит и лишь разводит руками: "Тут только Вишкю"…
Теперь бывшее название улицы практически никто не вспоминает, а ведь ей дали имя легендарного героя Советского Союза Никифора Павлова, который, раненый, вместе с двумя товарищами несколько часов "держал" полк (!) фашистов во время боев за Ригу.
Табличек нет, но подвиг тот остался!
После Атмоды дворники сбили таблички с именем "проклятого оккупанта" и повесили на дома новые — с названием какого–то неизвестного поселка. Так пропало ИМЯ улицы. Наверное — ушло на металлолом… Очередная страничка чуть не была вырвана из истории города, однако ее все же удалось сохранить! Я подхожу к дому номер 7, подъезд открыт, а в квартире на четвертом этаже ждет вдова солдата Антонина Павлова. Ей — 86, но прошлое она прекрасно помнит, ведь ТАКОЕ — не забывается.
В квартире везде цветы. Антонина Емельяновна проводит пальцами по листьям и, улыбнувшись, говорит: "Вот на старости лет ими занимаюсь, рассаживаю, ухаживаю. Так и жить веселее. Знаете, у меня вообще–то мало светлых мгновений было…"
Дороги Смоленщины
Антонина Емельяновна родилась под Смоленском в городке Дорогобуж. Спокойно жила, училась в местном педагогическом техникуме, где и познакомилась с видным парнем Никифором Павловым, а в 1939–м вышла за него замуж. — У нас родился сын, потом — дочь. И вдруг началась война. Никифор с друзьями собрал партизанский отряд и ушел в леса, а я осталась… Вскоре мы попали в окружение, потом фашисты во время карательной операции согнали всех в вагоны и вывезли в Белоруссию — в рабочий лагерь на границе с Литвой. И тут выяснилось: в моих лучших подруг влюбились два фрица. Добрые они оказались, еду нам даже носили… А как–то вечером во время своего дежурства они нас вместе с семьями вывели из лагеря, — на глаза Антонины Емельяновны наворачиваются слезы. — Вы не обращайте внимания, я, когда это вспоминаю — как открываются ворота лагеря, все время плачу…
Вышли мы, значит, а куда дальше деваться — не знаем. Побежали в лес и только успели лечь на землю, как началась стрельба. Пули, снаряды летят, взрывы, а мы лежим и думаем: кто около нас пройти должен — наши или немцы? Но перестрелка немного стихла, мы вскочили и стали пробираться через чащу, — Антонина Емельяновна вновь подносит платок к глазам.
Спустя какое–то время беглецы выскочили на дорогу. Семьи шли, причем куда — не знали, двадцать дней, голодали. У Антонины Павловой на руках умерла восьмимесячная дочь… Наконец беженцы оказались возле неизвестного поселка. — Нам навстречу вышли местные жители и начали говорить… по–польски. Не может быть, неужели мы прошли через границы и попали в польскую деревню! Хорошо еще, у меня отчим был поляк, поэтому кое–как смогла поговорить с местными. В общем, нас приютили. А потом уже пришли советские воины и отправили нас с эшелоном обратно в Смоленск.
Помни, Рига, как это было!
На родине Антонина Емельяновна начала получать весточки от мужа, который за это время заслужил славу героя. Никифор Михайлович был в плену, бежал, опять воевал в партизанском отряде, отбивал пленных, а потом вступил в 12–ю дивизию.
— В составе этой дивизии мой муж и освобождал Ригу. Дело так было. Во время сражения за левый берег Даугавы Никифору приказали задержать немецкий полк в самой горячей точке. В какой–то момент в отряде осталось всего 28 человек, потом — 18, и вскоре — всего трое. Никифора ранили в ногу и живот, но он и еще два бойца задерживали немецкий полк несколько часов.
У солдат кончились патроны. Но, когда ситуация, казалось, уже была совсем безвыходной, подошли основные силы, разбили фашистов и спасли оставшихся бойцов. Мне рассказали, что Никифор лично "положил" несколько десятков немцев! — с гордостью в голосе сказала Антонина Павлова.
После госпиталя гвардии старшему сержанту Никифору Михайловичу присвоили звание Героя Советского Союза. Но на этом война для него не закончилась. Павлов шел с армией до последнего и погиб в 1945 году под Штекерном (теперь это уже не немецкий, а польский город Щецин).
С войной покончили мы счеты
Война кончилась. Антонина Павлова устроилась в школу в родном Дорогобуже. Продолжала воспитывать сына. И вдруг в 59–м женщина узнала, что именем ее мужа назвали улицу в Риге! Об этом Антонине Емельяновне сообщили в письме латвийские комсомольцы. В ответ она тут же написала: "Хочу переехать в Латвию и поселиться на улице своего мужа!" Вскоре же Антонине Павловой дали трехкомнатную квартиру в Риге, куда она и переехала с сыном.
— Первое ощущение, когда я увидела на стене дома табличку с именем своего мужа, — огромная гордость! Соседи сперва даже не знали, что улицу назвали в честь моего Никифора, а потом, когда обо мне стали выходить материалы в газетах, то некоторые относились с большим уважением, а другие, представители титульной нации, поглядывали с ненавистью. Антонина Емельяновна это говорит тихо, не хочет она такое вспоминать, да, наверное, и незачем уже…
— Я прогуливалась по улице, садилась на скамейку во дворе и любовалась табличками на домах.
Имени Никифора Павлова
Антонину Павлову постоянно приглашали в школы, на собрания партийных организаций. Все чаще стали приходить новости из разных городов СССР: то тут, то там называли именем Никифора Павлова пионерские отряды. В начале 70–х в Латвийском морском пароходстве появился траулер "Никифор Павлов". Женщина показывает на фотографию на стене:
— Вот, посмотрите — мне ее подарил капитан судна Ильиченко. Меня часто приглашали на борт участвовать во встречах с командой. Кстати, сын ходил на этом судне в море! — вспоминает собеседница. — А вообще в Риге мне жилось очень хорошо. Работала учительницей, была директором в одной латышской школе в районе, потом — в интернате. Когда ушла на пенсию, то устроилась "на общественных началах" в исполком — курировала выборы, затем занималась там делами несовершеннолетних, и так далее.
И стала улица чужой
И вот Латвия стала независимой, вихрь Атмоды прошелся по улице Никифора Павлова, переименовал ее в Вишкю. Причем местные власти, которые поручали дворникам сбивать таблички, прекрасно знали, что в доме на этой улице живет вдова героя Великой Отечественной войны. "Как будто назло действовали…" — замечает Антонина Емельяновна.
Однажды утром Антонина Павлова вышла на улицу с новым названием, поежилась и поскорее вернулась в квартиру. Как–то уж очень не по себе было. Улица сразу стала чужой…
Сейчас Антонина Павлова живет на скудную пенсию. Но сын помогает, приезжает в гости из Владивостока. Часто Антонине Емельяновне звонят любимые внуки и правнуки. Желают дорогому человеку счастья и хорошего здоровья. Того же Антонине Павловой желает редакция "Вести Сегодня" и администрация Московского культурно–делового центра!
Статья Константина Гайворовского
Звезда Павлова: он стал единственным, кому присвоили звание Героя за освобождение Риги
13.10.2016.
Правобережную Ригу немцы сдали сравнительно быстро. Правда, на пять часов быстрее, чем планировали, — в ночь на 13 октября два сводных полка 67–й армии форсировали Кишэзерс на амфибиях Ford GPA. Этого немецкое командование от упершейся в озерный рубеж армии генерала Романовского не ожидало. Многие подготовленные к взрыву здания так и уцелели благодаря этому броску через озеро. Но мосты на Даугаве немцы взорвали аккуратно. И вышедшие на набережные Риги части двух армий уперлись в реку.
А за Пардаугаву немцы уцепились крепко. Наступавшие на Ригу по левому берегу Даугавы армии 2–го Прибалтийского фронта с трудом прогрызали оборонительный обвод под городом. Между тем 13 октября Москва уже салютовала освободителям Риги 24 залпами, Ставка настаивала на скорейшем взятии и Пардаугавы.
Особенно доставалось 2–му Прибалтийскому, которому приходилось биться буквально за каждый метр. Вечером 13 октября начштаба фронта генерал Сандалов получил очередной втык из Генштаба: "1–я ударная уже захватила плацдармы на вашем берегу Даугавы, а вы все еще топчетесь на месте". Сандалов вспоминал, как позвонил командующему 1–й ударной генералу Захватаеву:
— Вам что, на самом деле удалось захватить плацдарм?
— Какой там плацдарм! Так, пятачки небольшие в разных местах… Там три батальона и две роты. У них–то и оружие в основном автоматы да пулеметы. Переправлялись ведь налегке… А у немцев на том берегу оборона крепкая… Гвардейцы держатся, но несут большие потери.
— Вряд ли разумно было посылать столь небольшие силы.
— Что поделаешь! — ответил Захватаев. — Верховный потребовал от командующего фронтом очистить западную Ригу в течение ночи. Тот нажал на нас. Ну а мы, конечно, на дивизии. Вот те и переправили…
Это, так сказать, оперативный фон, а теперь спустимся на тактический уровень, где и действовал герой этого рассказа. Батальонам армии Захватаева действительно удалось захватить плацдармы на Закюсале и Луцавсале. Но немцы бешено контратаковали, и в итоге на островах из 4 плацдармов осталось два.
Тогда штабы 1–й и 67–й армий решили форсировать Даугаву на широком фронте — от Закюсалы до Болдераи. Чуть севернее Кипсалы высаживался 1–й батальон 37–го гвардейского полка 12–й гвардейской стрелковой дивизии. Начальником радиостанции батальона был гвардии старший сержант Павлов.
…Довоенная биография Павлова Никифора Михайловича, русского, 1913 года рождения, уроженца деревни Николаевское Смоленской губернии, была обыкновенна и по–крестьянски негероична. Отец погиб на фронте в Первую мировую, и так–то небогатое хозяйство пришло в полный упадок. Окончил два класса, а потом пришлось помогать матери кормить семью, работать на чужих людей не разгибаясь.
Но выпал парню счастливый билет — в начале 1930–х по комсомольской путевке направили его на подготовительные курсы при Дорогобужском педагогическом техникуме. Поступил, окончил с отличием, даже успел поучительствовать. А в октябре 1939 года призвали в РККА — армия переходила на всеобщую воинскую повинность и увеличивалась в 4 раза в преддверии грядущей войны…
Осенью 1941 года под Вязьмой его дивизия попала в окружение. В том котле сгинули целые армии, но Павлов уцелел, партизанил, дождался прорыва кавалерийского корпуса Белова в тыл немцам и вместе с ним вышел из окружения. Освобождал родную Смоленщину, с боями прошел через Белоруссию и Прибалтику. Награжден орденом Красной Звезды и двумя медалями "За отвагу" — для сержанта это очень немало.
...Через Даугаву его батальон пошел в ночь на 14 октября. 12–я гвардейская дивизия принимала участие в формировании Днепра, но и там, как утверждает описание боевого пути 1–й ударной армии, старожилы дивизии не припомнят такого огня, как на нашей Двине. И это было только начало.
Первые эшелоны десанта проскочили в темноте, но утром немцы накрыли переправы плотным огнем, и десантники оказались отрезанными на левом берегу. Батальон Павлова отразил семь атак, и после каждого боя оставалось в нем все меньше — 150, 100, наконец 20 бойцов.
Удержались они именно благодаря ему — Павлов непрерывно корректировал огонь артиллерии с правого берега, трижды вызывал его на себя, дважды раненый, сам ложился за пулемет. Как сказано в его наградном деле, "лично уничтожил огнем до 25 гитлеровцев". Плацдарм устоял. А на следующий день, 15 октября, 10–я гвардейская армия прорвала немецкую оборону и освободила Пардаугаву.
За этот бой в марте 1945 года гвардии старшему сержанту Павлову Никифору Михайловичу указом Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Только он об этом так и не узнал. 7 февраля 1945 года в бою у городка Хощно, что в Польше, сержант Павлов погиб.
После войны именем Павлова была названа одна из улиц в Московском районе Риги. Ныне район называется Латгальским предместьем. Улицу тоже переименовали — в Вишкю.
Много у нас чего переименовали, и вряд ли кто-то жалеет, что, например, улица Свердлова ныне носит имя полковника Бриедиса. Но вот с Вишкю — дело другое.
Обратно ее, конечно, никто не переименует. Но для себя насчет Вишкю можем договориться без пафоса и торжественных клятв — не забывать в честь кого она была в свое время названа. Чтобы при случае сказать: "Вишкю? А–а, это которая Павлова". Чтобы было понятно: помним.
